«Солженицын и Бродский как соседи» уравнивает два рода речи — прозаическую и стихотворную. И это сопоставление — прозы и стихов, лирики и научной эссеистики — для Лосева естественно: «Я позволил себе свести их под одной обложкой, поскольку для меня между этими текстами нет принципиальной разницы».

Минуя сослагательное, сборник статей рассказывает о судьбах австрийских живописцев, попавших в железный переплет 1930-х. Сборник был приурочен к выставке в Еврейском музее Вены, но обилие иллюстраций, не говоря уже об огромном архивном материале, обеспечило ему жизнь и после окончания выставки.

История разводов во все времена и на всех континентах происходила в борьбе человека и государства, а также человека и церкви. Порой противостояние мужа и жены выливалось в глобальное противостояние государства и церкви, иногда все решалось проще: жену продавали или отрубали ей голову мечом. Вообще же, развод, как знают опытные люди, дело трудное, долгое и опасное.

На страницах оживает Ист-Сайд, который называли когда-то «маленькой Германией», тесные квартирки доходных домов, лавки, дешевые забегаловки и колоритные персонажи вроде философствующего мясника Томаса де Во. Оживают люди давно исчезнувших профессий. Немецкие «краутхобблеры», которые ходили по домам и шинковали капустные кочаны, итальянки, собиравшие на пустырях Нью-Йорка одуванчики и травы для салатов. Евреи из Восточной Европы, которые выращивали во дворах и подвалах доходных домов гусей и кур.

В 1952–54 гг., когда Мазор писал воспоминания о Варшавском гетто, он уже знал, что спаслось буквально несколько человек, но не имел представления ни о судьбе архива Эммануэля Рингельблюма, ни о дневниках Адама Чернякова, ни о книгах Израэля Гутмана и Хаима Каплана – все это будет позже. Мазор хотел рассказать о том, что видел и пережил сам, но не только это.

Приключения борща в новой книге Оснат Ластер, а также другие экзотические супы: румынская чорба и польская огуркова зупа, марокканская хрейра и персидский гонди. В других разделах – не менее колоритные рецепты салатов, рыбных и мясных блюд, сдобы и десертов. Ариэль Бульштейн об "израильской кухне для чайников".

Автор называл «Регіони...» монографией, и по сути так и есть, но формально это сборник статей, которые Ежи Фицовский публиковал с 1949-го по 2002 год, собирая информацию о Шульце. Динамичная форма статей, кажется, лучше соответствует сюжету книги, точнее – двум. По ходу чтения разворачиваются сразу две истории: как жил и творил Бруно Шульц, писатель и художник из Дрогобыча, и как потом искал свидетельства о нем Ежи Фицовский, поэт из Варшавы.

Чтобы читать книгу Льва Лосева, нужно представлять себе биографию Бродского хотя бы в общих чертах; чтобы знать, а не догадываться, кто такие аониды и что значит слово «цвёльф», читателю неплохо быть, что называется, «в теме» – или, если он достаточно пытлив, не расставаться со словарем. И если согласиться, что чтение – это работа, то плод такого труда упоителен.

Каждый странник видел мир Ближнего Востока по-своему, но в травелогах немало общего. Почти все герои книги жалуются на трудности морского плавания, вдвойне опасного из-за многочисленных пиратов – мальтийских рыцарей, нещадно грабивших все суда, кроме кораблей католических держав. Путешествие посуху было не менее мучительным, особенно верхом на верблюде, которого русские богомольцы единодушно сочли «неблагообразным экипажем» и «безобразной животиной».

В последнее время началось открытие Вайнберга западной культурой, посвященные ему фестивали прошли в Ливерпуле и Рочестере, в этом году – в Брегенце. Можно говорить о популярности композитора в узком кругу любителей музыки ХХ века (профессионалы ценили его всегда). Первая биография композитора Мечислава Вайнберга (1919–1996) появилась недавно на английском языке в немецком издательстве.