Александра Довлатова-Мечик о книге литературоведа Натальи Громовой «Скатерть Лидии Либединской» и о страшных сказках, которые всегда с тобой.

Варвара Бабицкая — о книге Михаила Золотоносова «Гадюшник. Ленинградская писательская организация: избранные стенограммы с комментариями», о потере исторической памяти и репутациях.

Эренбургу, вернувшемуся из Испании в 1938-м, журналисту, над которым нависла угроза ареста, дают пропуск на процесс его друга и покровителя Николая Бухарина. Эренбург сидит в первом ряду и видит всю постановку. В перерыве ему говорят: «Надо написать очерк». А он отвечает: «Нет».

Древние руины и высокие технологии, звериная серьезность и язвительные шуточки, война и мир на отдельно взятом клочке земли. Чтобы понять Израиль, нужно смотреть сразу во все стороны.

Двухтомник Бакста — событие, которого ждали. Альбомов художника в последнее время появилось множество, а вот его литературные тексты приходилось вылавливать по отдельным изданиям. Это бесценный материал не только для биографии автора, но и для истории русской культуры.

Книжка эта выросла из проекта Линор Горалик: она беседует с писателем обо всем на свете, выясняет массу подробностей про прожитую жизнь и до поры до времени отдает интервью герою — мол, делай что хочешь. Сергей Гандлевский захотел и сделал, и получилось «Бездумное былое» — не просто беглые автобиографические заметки, как он сам их аттестует, а полновесное художественное произведение, яркое и будоражащее.

У каждого из нас есть такие семейные истории, бабушкины присказки и дурацкие поговорки двоюродного дяди из Саратова. Моя бабушка, например, знала миллион поговорок и могла на любой жизненный случай продекламировать что-нибудь в тему. «Брось, а то уронишь».

Англоязычные книжные новинки января: фикшн для тех, кто не боится понимать, нон-фикшн для вдумчивых читателей и утешение для интровертов в разделе «помоги себе сам».

Книга существует на перекрестке двух жанров: популярного исторического очерка и словаря-справочника (есть еще и третий «ингредиент», но об этом ниже). Ценность приводимых на ее страницах сведений, как и в любом справочнике, обратно пропорциональна их известности и доступности: чем «эксклюзивнее» — тем ценнее.

Мечтатель и харизматик, он всю жизнь в Америке прожил с имиджем «человека, которого приятно ненавидеть». Играл злодеев и извращенцев, снимал длиннейшие на свете фильмы, грызся с продюсерами и третировал съемочные группы. У него на площадке был двадцатичасовой рабочий день, его сценарии были толщиной с Талмуд, его успехи мало чем отличались от поражения.