Распространение каббалы — один из самых удачных гешефтов в истории иудаизма, чем-то он напоминает известную историю о Томе Сойере, который красил забор.

Ни платье, ни сапоги на каблуках, ни дамская сумочка, ни даже норковая шуба значения не имеют: если твой рост больше ста восьмидесяти — ты, безусловно, мужчина.

Мы такие разные. И все-таки мы вместе. Голосуйте за лучшие истории.

Луна плывет лодочкой, а не торчит серпом. Розы цветут зимой, а не летом. Яндекс предлагает изменить запрос «“Репка” слушать» на «репатриация совершить».

На книжной ярмарке есть много всякой всячины: картонные деревья, кровать и самовар, дядечки, тетечки и дети, вязаные кипы и разноцветные рюкзаки, кофе в бумажных стаканчиках, киши с оранжевым бататом, красные абажурчики на белых столиках. И наконец, книги.

Самый крупный конгресс-центр на Ближнем Востоке: Дворец нации и Руина нации, площадка для Евровидения и суда над нацистскими преступниками, фойе с ковровыми дорожками на втором этаже, а в подвале — рабочие места древнеримского стройбата.

Всех мудрецов числом семьдесят перечислить нам не под силу, тем более что некоторые из них и вовсе мудрецы скрытые. Однако семерых из числа русскоязычной интеллектуальной элиты Святого города мы представим с удовольствием и почтением.

Никогда, никогда не дарите девушке пароварку (вылетев из окна пятого этажа, она может оказаться орудием убийства, вне зависимости от меткости стрелка) и уж тем более не стоит дарить мясорубку (в ход идут надоевшие мужья, неудачливые любовники и даже незадачливые бойфренды дочерей).

Ярмарка и рынок, дети и шарики, Арбатова и бабки, русские и французы, прогулки по Стене и туалет с римскими печами для обжига: о чем говорят интеллигентные лица потребителей книг.

Ко Льву Рубинштейну, который читал про еврейского старика по фамилии Гитлер и про отдаленных своих предков славян, народная тропа не зарастала до самых финальных аплодисментов. А один тонко чувствующий поэт написал опосля в своем фейсбуке: «Пришел с вечера Рубинштейна. Давно так не ржал».