Кладбища
-
Джентльмены из саванны
Сегодня / Фикшн 29 мая 2009
Главное событие романа — дуэль на птицах. Борьба идет нешуточная: герои часами сидят с биноклем в саду, колесят по многочисленным заповедникам и национальным паркам Кении, попутно попадая в самые причудливые и не всегда безопасные переделки. Но почему двум пожилым орнитологам вообще пришлось устраивать такой странный поединок?
-
Парать-пать-пать, в семнадцатом году
Сегодня / Пули над Бродвеем 4 декабря 2008
«Морфий» – фильм про тот год, про который не может быть неисторических фильмов, и тем не менее портрета эпохи тут нет. Лев Аронович Горенбург единственный из именных персонажей чувствует биение часов истории и действует в соответствии с этим – вступает в РСДРП, надевает кожаную тужурку и перевоплощается в решительного и наглого комиссара Горенбурга, предводителя русских солдат и чухонских матросов. Лев Аронович? Лев Давидович?
-
Арестант внутреннего бассейна
Сегодня / Фикшн 3 декабря 2008
Разновидности глины и грязи, где нет-нет, да и мелькнут крупицы юмора и мудрости: вроде «арестанты внутреннего бассейна» или воображаемая милиция, одетая в муфты и вуали. Жизнь, проступающая на жидкой каше такого существования, возможно, дороже, чем растущая на стерильной почве – и солнце играет заметнее в бутылочных осколках и на досках сарая. Но не всегда.
-
Еврейские пираты Карибского моря и их эпитафии
8 апреля 2008
Порт-Рояль пользовался скверной репутацией города, большинство населения которого составляют пираты, разбойники и проститутки. На каждые десять жителей города приходилось по одному питейному заведению. Среди пиратов было множество евреев, которые ненавидели испанскую империю и охотно шли на службу к британцам. Благодаря связям с марранами в испанских колониях, они обладали ценной в их деле информацией о перевозимых грузах.
-
Круги руин
Сегодня / Фикшн 6 апреля 2007
Руины – вот что такое роман «Аустерлиц». Зебальд воссоздает чужую жизнь из обломков, развалин, покосившихся могил, вавилонских башен, возведенных на месте чьих-то смертей. Критики изощряются в поисках влияний, тасуют имена из малого интеллектуального набора: Кафка, Набоков, Пруст, Борхес - но не находят успокоения ни в одном из них, потому что Зебальд не поддается классификации.