Город Брест-над-Бугом – своего рода Иерусалим Восточной Европы: его не раз за тысячелетнюю историю стирали с лица земли, через него проносились войны, здесь говорили на разных языках и поклонялись разным богам. Белорусский краевед и журналист Василий Сарычев называет свой родной город еще и «восточноевропейским Берном»: здесь не раз решались судьбы Российского государства, да и всего континента.Сарычев скрупулезно, отталкиваясь от старых фотографий и воспоминаний старожилов, восстановил жизнь и быт ушедшего Бреста. Это субъективная, предельно личная история города. Акцент в книге сделан на 1920–1930-х годах – самом неизученном периоде брестской истории, когда город входил в состав Польши на правах восточной провинции.
Одна из глав книги посвящена еврейской общине города. Судьбу брестского еврейства автор прослеживает еще со времен средневековья, когда литовский князь Витовт призвал – для оживления торговли – в город предприимчивых евреев из Западной Европы. Позднее Брест стал одним из центров еврейской культуры в этом приграничном регионе; здесь, к примеру, была построена знаменитая синагога – по признанию знатоков, одна из красивейших в Европе (увы, не сохранилась). Местное многочисленное еврейство в ХVII-ХVIII веках, пишет Сарычев, жило отдельной общиной, имея органом самоуправления кагал, и не делегировало представителей в состав общегородской управы. В 1830-х годах средневековый Брест был по приказанию Николая I срыт для превращения в русскую крепость, и многие свидетельства жизни многонационального города оказались утрачены навсегда.
Власти вспомнили о еврейской общине только в 1915 году – и весьма недобрым словом.
«Еще в 1914 году в ряде польских газет появились статьи об «австрийской ориентации» евреев, которые якобы шпионили в пользу врага, а по оставлении русскими городов встречали захватчиков хлебом-солью. Иудеев обвиняли в «проявлениях радости» по поводу успехов германских войск и еще невесть в чем, писали о мифических складах оружия в синагогах, о сигналах, подаваемых с крыш неприятельским аэропланам, о бутылках, которые с планами крепостей будто бы спускали немцам по течению реки. «Жидам» ставили в вину даже язык – близкий к германскому идиш».
Вскоре последовал приказ командования о выселении евреев из районов боевых действий – в частности, из Гродненской и Сувалкской губерний. Казаки врывались в синагоги «под предлогом поиска спрятанных немецких наблюдателей» и «вырезали стельки для сапог из пергаментных свитков».
Еврейство, уцелевшее в ходе войн (Первой мировой, гражданской, советско-польской), вернулось в город, отошедший в 1920 году к Речи Посполитой. Режим маршала Пилсудского иудейское меньшинство не жаловал, но тихо жить и развивать национальную культуру давал.
Но к 1945 году мало что осталось от того, довоенного, «польско-еврейского» Бреста, с кинотеатром Сарвера (его тогдашний владелец, Михаил Абрамович Сарвер, между прочим, был первым импресарио Вольфа Мессинга в СССР) и частной еврейской гимназией с гуманитарным уклоном «Тарбут», работавшей в городе в 1924-1939 гг. и преобразованной после советизации Западной Белоруссии в общеобразовательную еврейскую школу (причем прибывшие из СССР чиновники-евреи детей в эту школу не отдавали).
26-тысячная еврейская община города была практически полностью уничтожена гитлеровцами в первый год оккупации. О расстрелах на станции Бронная Гора историками Второй мировой войны и исследователями холокоста написано немало. Часть местного населения, как водится, с усердием помогала палачам, но были брестчане, поступавшие иначе.
«В дни Кобринской карательной экспедиции, когда обреченных гнали по улицам, из колонны вырвались несколько детей. Чудом они миновали цепь окружения, нырнули в проем каменного забора и скрылись. Детишки спрятались в парке при костеле по улице Первомайской, где ночью их обнаружили ксендзы. <…> Слух о том, что в костеле прячут еврейских детей, прошел по близлежащим домам. Прихожане несли продукты, одежду. Но кто-то выдал сердобольных священников. Их расстреляли прямо у стен храма – ксендзов Владислава Гробельного, Яна Вольского и восьмерых детей, которым служители столь высокой ценой подарили несколько дней жизни».
Вплоть до конца 70-х годов в разных районах Бреста строители и землекопы обнаруживали массовые еврейские захоронения. И далеко не всегда, по словам Сарычева, страшные находки заставляли отменить или хотя бы отложить возведение на этих местах новых заводов и жилых многоэтажек.
Главное достоинство книги в том, что ей совершенно не свойствен родовой изъян краеведческих трудов – самодовлеющий «археологизм» и ориентированность только на «своих». Сарычев рассказывает о гимназистах и инженерах, коммерсантах и актерах, о простых обывателях и знаменитостях – один из брестчан, оказывается, даже стал Нобелевским лауреатом: Менахем Бегин, сын секретаря еврейской общины Брест-Литовска, был активистом сионистского движения, узником ГУЛАГа, солдатом армии Андерса, а на рубеже 70-80-х стал премьер-министром Израиля. Нобелевку он получил в 1978-м, за вклад в мирное урегулирование ближневосточного конфликта. Но после 1939 года Бегину не довелось бывать в городе своего детства.
Еще почитать:
Евреи в ВОВ
Город Эмск