Литературу детективного жанра можно разделить на две категории. К первой относятся книги, которые читают ради того, чтобы узнать, кто и как совершил преступление и как это преступление удалось раскрыть. Ко второй - произведения, в которых детективный сюжет является лишь формой, помогающей писателю удержать интерес читателя и донести до него те мысли и идеи, ради которых он и взялся за перо. Классическим примером литературы этой категории могут служить "Братья Карамазовы" или "Имя Розы", а из классики детективного жанра - практически все рассказы Честертона, активно проповедовавшего свою версию неотомизма устами священника-детектива о. Брауна.Ко второй категории, безусловно, относятся и романы Гарри Кемельмана, американского еврейского писателя, чье творчество, к сожалению, было мало известно русскому читателю. Правда, в застойные годы в "тамиздате" вышел перевод нескольких книг Кемельмана. Однако переводчик имел весьма странное представление о русском языке - к примеру, несколько раз он использовал загадочный глагол "надглумиться". Так что выпущенный в 2003 году издательством "Optima" перевод Натальи Комаровой можно считать русскоязычным дебютом Кемельмана.
По ходу действия главный герой непременно участвует в раскрытии преступления, иногда даже не одного. Однако детективная линия романов малоинтересна и, как признается сам Кемельман, была вставлена исключительно ради того, чтобы придать сюжету занимательности. Гораздо интереснее личность героя, консервативного раввина Дэвида Смолла. Красочно и со знанием дела Кемельман описывает взаимоотношения раввина с возглавляемой им общиной небольшого американского городка, для членов которой он является одновременно наемным работником и духовным лидером. Зигзаги внутриобщинной политики, особенности национального и религиозного самосознания американских евреев, практически полностью ассимилировавшихся, но при этом не желающих окончательно порвать с "идишкайтом", - все это оказывается даже интереснее детективного сюжета. В общем, для тех, кто интересуется еврейской жизнью Америки, книги Кемельмана станут ценным источником информации.
Самым знаменитым священнослужителем-детективом является, безусловно, уже упоминавшийся отец Браун. Поэтому у меня не было никаких сомнений, что рабби Смолл появился на свет именно в качестве "еврейского ответа" католическому священнику. Однако сам Кемельман объясняет рождение своего героя иначе:
"Проходя как-то мимо стоянки возле нашей синагоги, я вдруг поймал себя на мысли, что это очень удобное место, чтобы спрятать труп. И поскольку раввин - это человек, обладающий юридическими знаниями, чья главная функция - разрешать споры, мне показалось, что в качестве детектива-любителя, докапывающегося до истины, это будет идеальный персонаж. Так родился рабби Дэвид Смолл".
Неужели специалист по английской литературе Кемельман действительно никогда не слышал о Честертоне и его отце Брауне и поэтому честно изобретал велосипед? Или же все-таки прекрасно всё знает, однако решил не отпугивать потенциальных еврейских читателей лишним упоминанием о католическом прототипе? Если второе предположение является верным, то, полагаю, это тоже сообщает об американском еврействе нечто очень и очень важное.
И еще одно наблюдение. В романах Кемельмана действуют евреи и неевреи. Некоторых из них писатель описывает с очевидной симпатией, других - с очевидной антипатией. Однако во всех книгах, которые мне довелось прочесть, убийцей всегда оказывался нееврей. Интересно, если бы у какого-нибудь нееврейского детективщика убийца непременно оказывался евреем - стало бы это поводом для обвинения в антисемитизме?