На теле этого человека сотни укусов и шрамов, и он рассказывает о них с той же непосредственностью, что и о шрамах душевных: мальчик, выросший без отца, обиженный на мать и на деда за то, что они слишком рано его покинули; юноша, брошенный девушкой, мужчина, уходящий от собственных женщин и детей в стаю волков.

«Имейте в виду, что Стругацкие — сложные люди, — стращал Тарковского главный советский киноначальник Филипп Ермаш. — В сценарии для детской киностудии… они протаскивают сионистскую идею о том, что все евреи должны вернуться к себе на родину и воевать за ее интересы».

С пространствами в этой книге Перек обращается примерно так: он рассматривает их с точки зрения существования, — скажем, город как пространство существовал не всегда; не везде; не статичен и не имеет жестких границ; функциональности, назначения и внешнего вида. Все эти способы постижения так или иначе возвращаются к тексту и, безусловно, описывают наблюдающего за пространствами более, чем что-либо еще.

Революцию, как известно, задумывают гении, осуществляют романтики, а плодами ее пользуются мерзавцы. И не нами замечено, что среди первых, вторых и третьих бывает немало евреев. Есть и четвертое амплуа — исследователи революции. Они тоже пользуются ее плодами, только несколько иными и по-иному.

Детективную историю исчезнувшего золота постепенно вытесняет история человеческая и тоже исчезает на глазах: вот была страна — и более нет ее; вот были русские уклад и память — и вот уже следующее поколение знает о них только с чужих слов; были люди, писали стихи, читали стихи, молились, любили и пытались уберечь друг друга — и вот никого нет.

«Букник» рассказывает о том, что почитать в электронных библиотеках: пять недавно появившихся книг на любой вкус — от андеграундной классики ХХ века и нон-фикшна до правозащитного фонда и мистических детективов.

В книге «Цельное чувство» впервые собраны все выявленные поэтические тексты и переводы Цетлина: пять прижизненных книг стихов, посмертно изданная книга переводов (совместно с Н. Астровым) «Португальских сонетов» Э. Барретт-Браунинг и стихи из уже упомянутой книги «Малый дар», составлять которую как итоговую начал сам Цетлин. Число стихотворений, не включенных в прижизненные издания, невелико — менее 50.

В том, что касается ключевых событий еврейской истории, ничего принципиально не меняется — это все те же импровизации на заданную тему: мессия, голем, диббук, странствия, исходы и возвращения. Большая часть рассказов оставляет впечатление, будто еврейские писатели ходят спиной назад, а будущее — только вариант прошлого и не слишком интересно, потому что все самое важное с нами уже случилось.

Идеальный книжный магазин — вещь недостижимая, потому что у каждого идеал свой. Одни ищут уют, другие — изобилие, одни надеются на удивительные встречи меж книжных стеллажей, другие предпочитают общаться с книгами тет-а-тет, а третьи и вовсе заходят в книжный не за книгами, а всякими штуками и чашечкой кофе. Впрочем, есть несколько универсальных пожеланий.

Субъективный взгляд художника может исказить истину даже из самых благих побуждений. Писатель не обязан делать своего героя «типичным» представителем времени и среды, наоборот, ему важно показать все «нетипичное», незаурядное. Анна Каренина интересна именно тем, что пошла наперекор правилам петербургского светского общества, Эмма Бовари — не только кокетливая провинциалка, но и воплощение душевных метаний Гюстава Флобера.