Мечтатель и харизматик, он всю жизнь в Америке прожил с имиджем «человека, которого приятно ненавидеть». Играл злодеев и извращенцев, снимал длиннейшие на свете фильмы, грызся с продюсерами и третировал съемочные группы. У него на площадке был двадцатичасовой рабочий день, его сценарии были толщиной с Талмуд, его успехи мало чем отличались от поражения.

Эли Визель — светский автор, пишущий на четырех языках, правозащитник, лауреат Нобелевской мира. Но мистическая иудейская нота, верность традиции слышны даже в самых «мирских» его сочинениях.

«Здесь нет вымышленных фамилий и имен, — говорится в предисловии, — это подлинная история конкретной семьи, где нет ни придуманных поворотов сюжета, ни литературных персонажей. Все детали — из бабушкиной тетрадки с биографиями и ее живых воспоминаний, которые мы слушали очень внимательно; из рассказов других стариков, которых я мучила с диктофоном в руках и просила вспоминать о своем детстве или юности».

Деятельность редакторов «Современных записок» давно обросла легендами, точнее, сама стала почти легендой — об «эсерах в литературе». Нынешняя публикация в изобилии дает фактический материал, позволяющий скорректировать (временами — принципиально) представления о характере отношений и внутри редколлегии, и между редакторами и авторами.

«Юдифь» — вполне убедительный боевик, книга-кино: вялая политика весьма утомленных Ближним Востоком британцев против природного свободолюбия сабр, поиски места в жизни, любовь, шпионаж, подрывная деятельность разнообразного свойства. Мужчины-сабры влюблены в носительниц галутного сознания, переживших ужасы нацизма, и в экстазе любви раздраженно проповедуют сионизм.

Мир Грейс Пейли очень узнаваем. Даже тот, кто ни разу не был в США, кажется, прекрасно знает его из книг и кино. Перед нами еврейская Америка — послевоенная, затем — времен битников, потом — хиппи и Вьетнама.

Православная церковь официально имела в России статус «господствующей», а обращение в православие инородцев, особенно язычников, считалось важным и полезным и с нравственной, и с государственной точки зрения. Вместе с тем власть прекрасно понимала, что любое религиозное насилие может спровоцировать взрыв, способный разрушить хрупкое здание многонациональной и многоконфессиональной империи.

Конфессиональность в России была не просто бюрократической или идеологической практикой, но реальным и весьма значимым элементом государственного управления, средством продвигать государственную волю и контролировать успехи этого продвижения.

Два романа о современном мире, два романа о городах: «И пусть вращается прекрасный мир» Колума Маккэнна и «Кровоточащий город» Алекса Престона. Неторопливый, раздумчивый «большой американский роман» Маккэнна и отчаянный, стремительный дебют Престона — оба они о времени, любви и одиночестве, и в обоих едва ли не главный герой — большой город.

Взлет и падение апокалиптической фантастики происходит у нас на глазах. А может быть, наоборот, мир падает в пропасть на глазах у фантастов.