Роль искателя ребусов хлопотная, некомфортная и иногда опасная. Увидав на небольшом доме на площади Сан-Николас надпись Txoco Zar и зацепившись глазом за слово ZAR, которое казалось совсем родным (царь он и в Испании царь, но причем тут Чоко?), я ввалилась в странный обеденный зал с огромным столом темного дерева. Видимо, тут кормят по-царски, подумалось мне, и я пошла на гул голосов — в соседней комнате сидели сеньоры за 50, в фартуках, и пели. При виде меня они замолчали и побледнели. Когда шок прошел, меня выпроводили со словами, что это «частное пространство» и «тут не кормят, особенно женщин». Пришлось разгадывать и этот ребус. Оказалось, могли и прибить, потому что в Закрытое баскское гастрономическое общество за все годы его существования (конкретно этого, баскского, в Мадриде — с 1965 года) женщин пускали «несколько раз и в особенных случаях». Задав гуглу резонный вопрос: «а еврейских женщин?», — я угодила в филологическую ловушку, которую решаю вот уже неделю. В современном испанском языке есть множество названий для фасоли и бобовых в целом. И несколько разновидностей этой наидревнейшей сельскохозяйственной культуры (5 000 лет ее едят в Средиземноморье) называются judía, омоним слова «еврейка». Все мои попытки разобраться в сотне названий фасоли и выяснить, почему одни разновидности именуются в честь еврейских женщин, а другие — в честь греческого слова «ухо» (я не говорю сейчас о тех, что пришли из Нового Света), привели лишь к обычному моему выводу о гедонистическом образе жизни испанцев, сильно развитом региональном патриотизме и сущности Испании как «плавильного котла» культур разных народов. И то, и другое, и третье неоригинально, но верно. Потому что в каждой области этой благословенной страны произрастает вид фасоли, из которого изготавливается именно местное невероятной вкусноты блюдо. Причем некоторые виды фасоли имеют сертификат географического наименования, как иные сыры или вина. Народная этимология, конечно же, объясняет еврейское название фасоли тем, что евреи ели бобовые, ибо те кошерны. Но фасоль ели и другие древние народы, так что придется дальше разгадывать эту загадку.
В день моего вторжения в Txoco Zar фасоль там не готовили, скорее — холодный суп из спаржи, как я могла заметить краем голодного глаза. Со словом «чоко» проблем не возникает, на баскском языке оно означает «маленькое место», «уголок». Именно в такие уголки, обеспеченные большим столом и кухней, сбегали баскские мужчины от диктата женщин у себя дома. Приготовление вскладчину различных ингредиентов, которых члены компании иногда покупали, а иногда ловили или выращивали сами, сопровождалось беседами и пением, которое мне отдаленно напомнило грузинский хор (причем теорию о родстве грузин и басков я на тот момент и не вспомнила, а сейчас вот думаю, так ли она утопична). Одним словом, я попала на чисто мужские посиделки по-баскски в центре Мадрида, рядом с первым храмом города на площади Сан-Николас. И еврейских женщин туда пускают только в форме фасоли.
Если с Мадридом обращаться правильно и задавать ему подчас самые простые вопросы, он начинает играть такими своими гранями, что оторваться почти невозможно. Вот шарманщица на Растро (Блошином рынке) крутит ручку, а когда я даю ей монетку — протягивает мне иконку Святого Иосифа с молитвой. Шарманка играет мелодию «чотис», богемского танца, очаровавшего Мадрид в XIX веке, а про женщину рассказывают, что она уже 60 лет крутит ручку на Блошином рынке, посреди всех этих манекенов, иностранцев, китайских тряпок и поддельных марок. Мой поход по гугл-картинкам и видео принес мне не меньше десятка портретов милой женщины, но пока никто так и не сообщил, как ее зовут.
А вот еще огороды. Они стали для меня символом испанской склонности к анархизму, да простят меня ненавистники обобщений. Оторванная от собственных грядок и ностальгически вздыхающая по своим укропам, я видела огороды в самых неожиданных для мегаполиса местах, но потом мне открылась глубинная логика их существования, и они стали для меня неотъемлемой частью мадридского ландшафта. Тем более что путеводитель поведал, что на арене для боя быков в голодные годы гражданской войны мадридцы выращивали овощи!
В Мадрид я вошла вместе с движением испанских несогласных — Indignados. Они протестовали против такого количества вещей, что я поначалу даже не поняла, к чему весь этот марш и почему народ несет лозунг «Мы хотим всего». Мне даже захотелось подвести организаторов к надписи, которую я обнаружила на площади перед библиотекой в районе Лавапьес: «Ничто – недостаточно, всё – слишком много», но потом я почитала другие лозунги, и картина протеста прояснилась. Протестовали против политики банков, которые отбирают у должников квартиры, против визита Папы, против капитализма, разобщенности и безработицы, а еще против того, что кризис — это мошенничество, призванное разъединить людей. Испанские несогласные — народ креативный, но я смотрела на них, и сравнение с детьми напрашивалось само собой, да простят мне все реально пострадавшие от кризиса-Папы-банков. Идут, погода хорошая, в шортах, с детьми, собаками и велосипедами, время от времени садятся на землю и машут руками, показывают, что вот, мол, и все их оружие. И поют и танцуют. Комментарий излишен. Но еще они посадили огород! Прямо на центральной Площади Солнца в Мадриде! Помидорчики черри, цуккини… и надпись гласит приблизительно следующее: «Урожай быстро не снимешь, мы остаемся».
Похожий огород — цуккини, помидоры, тыква — можно наблюдать во дворике Табакалеры, самоуправляющейся территории всех искусств, особенно граффити. В разрушенной фабрике не только выставки (я была на выставке объявлений, например: «Продаю личную проблему по причине нерешабельности»), но и курсы, где учатся собирать компьютер, или делают украшения, или вот — сажают огород и мастерят для него чучело. Фабрику можно беспрепятственно обходить со всех сторон, она и вправду – открытое пространство, всюду сидят люди всех расовых и возрастных групп и спокойно что-то обсуждают, другие — убирают, третьи — мастерят. На стене – расписание мастер-классов и собраний, тут же — от руки – протесты против того, что управляющая Табакалерой администрация слишком «белая», еще чуть ниже – сообщение о концерте палестинской (?) музыки.
Мадрид одаривает своим космополитизмом, но это космополитизм не синоним бестолковой пестроты или безликости. Вкус Мадрида выражен ярко. Его мощеные улочки и тапас-бары, где царит яркий и причудливый, с элементами винтажности, стиль мовиды, которая нам знакома по фильмам Альмодовара; ультрасовременные выставочные залы, где хулиганка Кусама соседствует с хулиганом Миро, а коммунист и еврей Леон Голуб взрывает изнутри буржуазно-уютный парк Ретиро; церкви и дворцы, где вершились судьбы доброй половины мира, — все это ввергает странника в такой водоворот культурных и исторических аллюзий, что, даже вернувшись домой, он все задает и задает гуглу вопросы, а находит все новые и новые «почему».
-
Путеводитель по путеводителю
Сегодня / Нон-фикшн 24 августа 2011
Милый, ну как, как я могла не послушать тебя? До пяти утра народ обсуждал под окнами свои подвиги, орал и клеился к проституткам разных полов и рас (о боже, воистину знание языка — дар и проклятие), а в пять приехал пылесос и, утробно урча, стал пожирать мусор. Когда я, так и не сомкнув глаз, вывалилась в семь утра на площадь, мусора было предостаточно, а пьяные девахи седлали метлу бронзового дворника.