Долгие годы учебы, стажировки и работы подарили миру вполне настоящую Сару Оффенберг, специалиста по еврейскому искусству из Университета имени Бен-Гуриона, способную найти в иллюстрациях средневековых еврейских книг не меньше тайн, чем Лэнгдон, и распутать их с еще большей элегантностью, нежели ее литературный коллега. И еще один аргумент в пользу доктора Оффенберг: чтобы насладиться ее средневековыми интеллектуальными загадками, вовсе не требовалось покупать билет в кино или ехать в Рим по следам "Ангелов и демонов"; нужно было всего лишь посетить коллоквиум под названием "Как раз наоборот", состоявшийся в конце марта в Университете Бар-Илан.Организатор доктор Илья Родов для затравки рассказал, что приглашения на коллоквиум вызвали повышенный интерес по всему кампусу. Дело в том, что заголовок - "Как раз наоборот" — на приглашениях был написан буквами, перевернутыми вверх ногами, и его невозможно было пропустить. "Сейчас вы увидите, что лучшего названия придумать было невозможно", пообещал Родов и передал слово основной докладчице. Сара Оффенберг скромно заметила, что область ее специализации — средневековое искусство еврейских общин Франции и Германии — таит массу загадок, и она, в меру своих сил, ищет на них ответы.
Сцена охоты из "Махзор Михаэль",. Фотография кликабельна.Одной из таких загадок до недавних пор был так называемый "Махзор Михаэль", написанный в 1258 году в Германии свиток молитв и пиютов. Манускрипт содержит немало любопытных иллюстраций, но вокруг одной из них разгорелись особенные страсти. Первые слова пиюта "Эль митнасэ" начертаны на фоне разноцветной картинки, которая на первый взгляд кажется простым нагромождением красок. Зато если перевернуть свиток вверх ногами, станет ясно, что картинка далека от абстракции, — перед нами предстанет великолепная сцена охоты. Но почему она перевернута? И что вообще делает описание охоты среди еврейских текстов, столь мало повествующих о развлечениях и праздности?До недавнего времени считалось, что перевернутая иллюстрация — это ошибка печатника-нееврея: в то время сначала писался текст, а потом мастер-иллюстратор добавлял к нему картинки. Если иллюстратор не знал иврита, то он вполне мог разместить картинку в свитке вверх ногами, и таких случаев действительно было немало. Однако доктор Оффенберг сумела доказать, что в случае с "Махзор Михаэль" все гораздо интереснее. Во-первых, она убедила всех, что в данном конкретном документе даже не знавший иврита иллюстратор смог бы понять направление текста, а во-вторых, нашла в свитке дополнительные перевернутые (правда, под другим углом) иллюстрации — например, "лежащую" картинку дерева с повешенными на нем сыновьями Амана.
Дерево с десятью висящими сыновьями Амана обнаруживается и на более известном "Махзоре Вормса" (1272), причем там оно весьма и весьма похоже на другое дерево — традиционное для христиан того времени "генеалогическое древо" Иисуса, которое подтверждало статус христианского Мессии как наследника Давида. Евреи Средних веков не могли не сталкиваться с этой наглядной христианской пропагандой и отвечали на нее ехидным намеком на дерево, на котором повесили злодеев (тем более, что и Иисус считался именно повешенным).
Значит, и в картинке охоты есть резон искать реакцию на христианскую иконографию, да и перевернули ее скорее всего намеренно. Чтобы понять, зачем это сделали, пришлось внимательно изучить персонажей охотничьей сценки.
К моему величайшему удивлению, на коллоквиуме я узнал, что картины охоты часто встречались в средневековых еврейских свитках, причем не только во Франции и Германии, но и, например, в Испании. В первую очередь, в перевернутой иллюстрации взгляд упирается в убегающего оленя. Олень – не просто преследуемая дичь, а два вооруженных человека — не простые охотники. Олень олицетворяет еврейский народ, за которым гонятся два "охотника" — церковные власти и светские христианские правители. Ни одна подобная иллюстрация не обходится без охотничьих собак — это монахи-доминиканцы, которые и сами величали себя псами Господними. Сравнив "Махзор Михаэль" с другими еврейскими свитками, доктор Оффенберг заметила интересную деталь: часто "собаки" (то есть доминиканцы) преследуют не оленя, а зайца, который также символизирует еврейский народ. Охотничьи сценки, в общем-то, удивления не вызывают; но на некоторых иллюстрациях, скажем в "Барселонской Агаде" природный порядок словно переворачивается — заяц не только не боится собаки, но правит ею, заяц сидит на троне, а собака прислуживает ему! Идея понятна: придет избавление, и евреи не будут боятся христианских притеснителей.
К тому же, в "Барселонской Агаде" присутствует еще один образ — демоническая фигура с мордой свиньи, подающая зайцу кубок с напитком; этот образ ассоциируется с Римом, империей, которая, согласно некоторым еврейским апокалиптическим книгам, вернет еврейскому народу Эрец-Исраэль. Кстати, точно так же, как в знаменитом свитке "Библии Шокена" есть изображение библейского Эсава (связанного в еврейском представлении с Эдомом, то есть с Римом и христианством), идущего с охоты с пойманным зайцем на плече, в других источниках встречаются и "перевернутые" иллюстрации, на которых заяц несет пойманного на охоте пса.
Сцена охоты из "Махзор Михаэль", перевернутая на 180 гр. для наглядности. Фотография кликабельна.Иллюстратор "Махзор Михаэль" то ли из страха перед христианской цензурой, то ли по другой причине не стал менять сюжет стандартной сцены охоты, вместо этого он просто перевернул изображение, словно намекая, что недалек тот день, когда притесненные евреи вновь возьмут верх. Очевидно, картинка отражала сильные мессианские настроения, о чем говорит и изображенная на ней лисица. Читателям-евреям лиса напоминала историю с рабби Акивой, который шел с учениками мимо развалин Храма и увидел, как оттуда выбегает лисица, — ученики расплакались, поскольку дикие звери на самом дорогом для еврея месте напомнили им о разрушении, а рабби Акива рассмеялся, ибо раз пророчество о разрушении Храма состоялось, состоится и пророчество о его восстановлении. Нельзя забывать, что XIII век — это время крестовых походов. Христиане в очередной раз идут войной на Святую землю, а среди евреев бытует ожидание того, что "Рим вот-вот вернет их домой". Если добавить к этому еще и тот факт, что пиют "Эль митнасэ" читали в месяц Адар, то есть накануне Пурима, круг замкнется: традиционный для Пурима принцип перевертыша — того самого "Как раз наоборот" — ясно указывает на задумку неизвестного нам иллюстратора.