Яблонски приезжает на премьеру в Москву, а накануне он ответил нам на несколько вопросов.
Мария Шубина: Вы взялись за эту историю, хотя, видимо, сразу было понятно, что ее непросто будет сделать в Польше. Почему?
Дариуш Яблонски: Действительно, до меня несколько продюсеров отказались работать с этим материалом. Для меня же это был вызов. Я понимал, что это трудно — рассказывать в фильме историю, которая очень неудобна и неуютна твоим соотечественникам. Но я понял, что в этом и состоит моя миссия — показать обществу правду, заговорить о ней. По моему мнению, это очень важная тема, особенно потому, что евреи и поляки жили вместе веками, Польша была прекрасным домом для евреев, многие поляки спасали жизни евреям во время Второй мировой войны. В Яд Вашем «польская» часть парка, посаженного в честь тех, кто спасал евреев во время Холокоста, — самая большая. Мы можем гордиться своими праведниками. Но важно одновременно помнить о тех, кто был на черной стороне, кто убивал, предавал, выдавал евреев. О том, что это тоже было. МШ: Почему в Польше у фильма такая непростая судьба, почему его не всюду показывают, осуждают в прессе? Ведь несколько лет назад правительство страны просило прощения у евреев, и Польша признала все факты антисемитизма?
ДЯ: На официальном уровне все действительно предельно ясно. И это позиция людей, которым стыдно за то, что происходило тогда. Но при этом есть люди, которые сомневаются в правдивости фактов убийства евреев поляками, говорят о том, что было множество обстоятельств, которые могут все объяснить, что важен контекст, что нельзя забывать, что евреи часто сотрудничали с Красной армией, которая оккупировала Польшу вместе с немцами. Говорят о том, что это была месть евреям за захват польских земель, за передел, который устроили Германия и СССР. И да, конечно, были те, кто сотрудничал с НКВД, но сколько погибло не вовлеченных в политику, не сотрудничавших ни с кем мужчин, женщин, детей. И я считаю, что не может быть никаких причин, никаких оправданий убийствам безоружных и беззащитных людей. Но главные сложности в создании фильма связаны не с тем, что люди пытаются сказать: «Этого не было». Таких людей единицы. Основной аргумент, что поднимать эту тему — значит лить воду на мельницу врагов Польши. Нам говорят: вы работаете против Польши, наносите урон Польше, ее имиджу в мире, и поэтому это антипольский фильм. Я понимаю, откуда берется этот аргумент, но считаю, что нельзя забывать: евреи, жившие в Польше, тоже были поляками. Нам просто необходимо говорить правду вслух, не оглядываясь на обстоятельства. Польше важно стать страной, чья дальнейшая история основывается на правде о предыдущей. Будущее есть только у той страны, которая разобралась с прошлым. Ведь что-то подобное случалось в истории каждой нации. И чрезвычайно важно для того, чтобы двигаться дальше, сказать про такие страницы собственной истории: это было плохо, это было неправильно.
МШ: Вы — известный продюсер, президент Польской киноакадемии, но ваш статус не защитил вас от нападок и даже от судебного иска.
ДЯ: Я никогда не думал, что это может произойти, поскольку я много лет снимал подобные фильмы, фильмы, которые говорят о непростых вещах, неудобных для государства и общества, — например о тайной полиции Польши. Поэтому я был очень удивлен, когда со мной начали бороться после выхода Aftermath. Польский институт кино требует через суд возвращения государственных денег, обвиняя нас в нарушении договора. И знаете, я согласен оплатить производство этого фильма, если проиграю суд, — потому что это важная работа, ее посмотрели 350 000 человек в Польше, проданы сотни тысяч дисков, картину должен показать польский кабельный «Канал +», следующей осенью ее покажет один из центральных каналов. Так что я считаю, мы сделали очень важную работу, мы сняли очень честный фильм. И, конечно, это очень странно, когда столь статусная организация этого не понимает и начинает бороться с продюсером. Это проблема нашего общества — еще не все понимают, что такое демократия. Важно также сказать, что ничего бы не получилось без моих сопродюсеров из Словакии, России, Голландии. Каждый из них внес 10 процентов бюджета, и благодаря им я сделал этот фильм. А теперь мне говорят, что я якобы на русские деньги снял кино, в котором поляки предстают убийцами. Это полная глупость. Для меня было важно международное сотрудничество, потому что каждая страна в Европе столкнулась с подобным, но никто еще не делал фильм про это.