"Стена"
Речь идёт о стене между «русскими» репатриантами и коренным населением Израиля. Когда я пытаюсь как-то определить их взаимоотношения, мне приходит в голову именно этот образ. За те три десятилетия, что я живу в Израиле, я постоянно убеждаюсь, что стена эта только разрастается. Есть, конечно, и лазы, подземные ходы, какие-то лесенки, но суть дела от этого не меняется.
...По долгу своей работы (я редактировал молодёжный журнал) я знаю немало подростков и молодых людей, окончивших школу в Израиле, но выбирающих русскую среду, хотя иврит для них практически родной язык. Нередко писать они тоже предпочитают по-русски, хотя иврит знают лучше. Ещё одно интересное явление: рождённые или выросшие в Израиле дети репатриантов из России зачастую предпочитают общаться друг с другом в своём же кругу, хотя говорят между собой на иврите.
...С израильской стороны отталкивание выражается по-разному – и, прежде всего, в отказе самих израильтян от любой формы равноправия по отношению к «русским». Послушайте радиопередачи на иврите, взгляните на экраны телевизоров. Свыше миллиона человек, пятая часть населения страны, стали невидимками. Они не существуют, а лишь мерцают где-то за гранью сознания. Они сгущаются и обретают телесные формы только для того, чтобы совершить очередное правонарушение. В ивритоязычных СМИ «русские», как правило, представлены лишь в классическом образе воров, алкоголиков, наркоманов и проституток. В таких случаях СМИ с наслаждением оглашают их экзотические имена (применительно к другим этническим группам выказывается куда большая деликатность).
...Ещё я вспоминаю одно выступление знаменитого израильского писателя (назовём его, скажем, А.Б.Г.) на закрытом симпозиуме в Министерстве абсорбции, проходившем где-то в середине 90-х годов. Обращаясь к «русским», он сказал буквально следующее: «Мы-то сначала обрадовались, когда началась русская алия: вот, думаю, к нам едут новые читатели, а, оказывается, они предпочитают не читать на иврите, а сами писать по-русски. Это ещё зачем?»
...Видимо, израильские интеллектуалы настолько эгоцентричны, настолько не уверены в себе и настолько боятся за свою гегемонию, что не выносят никакой конкуренции. Они опасаются, что наплыв русскоязычной интеллигенции, придерживающихся иных предпочтений и иных традиций, умаляет их важность.
(Полный текст статьи опубликован в журнале «Эрец Ахерет», № 19)
Алек Эпштейн, социолог и политолог, преподаватель Открытого университета Израиля
На сегодняшний день - прежде всего, в связи с резким обострением конфликта на палестинском и ирано-сирийско-ливанском направлениях, хотя и не только поэтому – «русская» тема местный истеблишмент и социум не интересует совершенно. Закрываются - или фактически прекращают свою деятельность - многие проекты, считавшиеся если и не незыблемыми, то все же весьма стабильными. За последние год-полтора закрылись выходившие в Израиле на русском языке журналы «Время искать», «Новый век», «Солнечное сплетение» и «Еврейское образование» (в сумме они издали более полусотни номеров), закрылся существовавший тридцать лет альманах, последнее название которого – «Евреи бывшего СССР в Израиле и в диаспоре», практически свернута всякая деятельность Центра по научным и образовательным связям со странами СНГ и Балтии, де-факто ликвидирована программа внедрения научных разработок ученых-репатриантов «БАШАН», не говоря уже о том, что на будущий год по программе «Маса» русскоязычной группы не будет ни в одном из израильских университетов. Эхуд Ольмерт сформировал правительство без единого представителя русскоязычного сообщества, и не похоже, чтобы это ему мешало.
Мои прогнозы относительно дальнейшего существования русскоязычной общины - именно как общины - крайне пессимистичны: «русские» культурно-образовательные инициативы не нужны никому - ни властям, ни олигархам, ни широким слоям ивритоязычного социума. The game is over, и мы, «русские» израильтяне еврейской национальности и члены их семей, эту игру проиграли.
Шауль Резник, журналист, поэт, переводчик, копирайтер
Русский язык в Израиле повторит судьбу польского, венгерского и немецкого. То есть забудется. Более половины моих сверстников разговаривает на довольно дикой смеси русского и иврита. Соответственно, их дети носителями русского не будут совсем.
С русской культурой дела обстоят аналогично. С одной стороны, цветут и колосятся литературные кружки, в которых заправляют делами престарелые советские графоманы, с другой - отдельные талантливые авторы пытаются выйти на российскую орбиту (тот же Фред Адра), потому что в любом государстве литература на негосударственном языке обречена на второсортность: творчество всегда круто замешано на языке. Слова
«милуим» и «харедим» создают очень четкие образы. А вот их русскоязычные аналоги «резервистская служба» и «ультраортодоксы» - нет.
Симбиоз с ивритской культурой возможен, но на индивидуальной основе: настоящих билингвов, способных творить на двух языках, очень мало. А вот ассимиляция языковая и культурная будет проходить активно, чем дальше, тем больше. Для среднестатистического израильтянина творчески одаренная девушка из России - это та, которая пляшет с футболистами в телешоу «Танцевать со звездами» (Анна Аронова) или та, которая без малейшего акцента играет израильтянок в театре (Ольга Щур). Спрос на загадочную русскую душу прошел.
Гали-Дана Зингер, поэт, переводчик
Футорологические игры - занятие столь же бесперспективное, сколь и занимательное.
Здесь главное – отвлечься от безрадостного настоящего. Тогда можно представить себе нечто не только грандиозное, но и бессмысленное, и жестокое, как русский бунт\бум.
Можно вообразить тотальную победу русского языка в одной отдельно взятой ближневосточной стране, основываясь исключительно на том факте, что рыночные торговцы уже давно освоили русские числительные, а также основные понятия «спасиба», «пажалуста», «харашо».
Можно пойти ещё дальше и провидеть победу предшествовавших созданию государства, но не ставших классическими идей. Например, латинизацию иврита, приводящую к созданию эсперанто, но не того, который создал Заменгоф, а нового, стихийного, вобравшего в себя элементы наступающих русского и арабского. Можно даже помыслить о том, что произойдёт, если и Россия последует по аналогичному пути. Почему бы и нет? Ведь ещё В.И. Ленин говорил А.В. Луначарскому о том, что надо будет перейти на латиницу «в более спокойное время, когда мы окрепнем». Тут перспективы невероятные, о них страшно даже подумать.
Мало что столь же естественно для поэта, сколь роль Кассандры. Возможно, именно поэтому я предпочитаю старательно её избегать.
Не слишком ли мы привыкли, что всякий взгляд, обращённый в будущее, провидит катастрофы, позабыв, что настоящая задача грядущего, подобная сути поэзии – удивлять. Удивлять своей достоверностью на грани чудесного, чреватой обманчивыми воспоминаниями «я всегда так думал, я всегда это говорил!» или своей немыслимостью, невиданностью и неслыханностью, порождающими приступы внезапной откровенности: «такое никогда бы мне и в голову не пришло!».
Некод Зингер, прозаик, переводчик
Культура русского языка сходит в Израиле на нет. Медленно, но верно. Чуть медленнее, чем культура языка иврит, но, вместе с тем, гораздо вернее. Как это ни парадоксально, «демографический взрыв» девяностых годов только подтолкнул этот процесс, поскольку возникшие в стране русские «структуры» и «ниши», от партий до телевидения, с исторической неизбежностью стали методично топтать и давить всё то творчески перспективное, что развивалось в нелегких, но плодотворных условиях прежней «свободы от ангажемента». Возник и продолжает существовать так называемый «русский сектор» со своей якобы «русской культурой». То есть – все проблемы окончательно решены и ни о какой интеграции речь не идет, к вящей радости как самих этих структур, так и «большого Израиля», который рад был бы отделаться так же легко и от своей «большой», хоть и не столь «великой» культуры. Чем это хуже прежнего «плавильного котла»? Тем, что создает иллюзию культурного плюрализма, которой прикрывается уездное купеческое собрание. Ничего более враждебного культуре просто невозможно придумать: к одной, неизбежной в любом обществе, узде добавлена вторая – «русская».
Чудеса происходят всегда и всюду, даже в решете. В Израиле и сегодня появляются молодые хорошие поэты, пишущие по-русски. Но вот местных читателей у них, увы, несравнимо меньше, чем было у авторов, приехавших в семидесятые годы. Да и тем не удалось сохранить собственные позиции в Израиле, не говоря уже о том, чтобы их усилить.
Вряд ли этот процесс угасания преодолим. Стоит ли его оплакивать, это уже другой вопрос.
Михаил Генделев, поэт, политтехнолог
Русская литература Израиля – система внутри системы. Субкультура, в отличие от культуры, не дает второго поколения, у нее отсутствует преемственность. У русской литературы Израиля еще до Большой алии появилось второе поколение. Но в этот момент изменились внешние обстоятельства. Россия открылась, приехала алия 1990-х, вкусившая перестроечной квазисвободы. От того, что «поскользнулась» – я смягчаю – советская власть, изменились идеологические обоснования литературы: представления о свободе, о правильном высказывании. …
Воздействие России на русскую литературу Израиля сегодня огромно. Как явление культуры, израильская русская литература состоялась, но станет ли она музеем или будет живым фактором, я не знаю.
-
Культурный осколок Империи
Сегодня 19 сентября 2006
Евгений Левин
Русскоязычная община Израиля "живет отдельно и между народами не числится". Одна из причин этого - культурный империализм выходцев из России, которые в своей массе позиционируют себя в качестве носителей "великой русской культуры", которые волею судьбы оказались вынуждены жить среди "местных варваров" с их "примитивной культурой".