Наша история началась в Берлине в 1913 году, когда Гедвиге Керчмар исполнилось восемнадцать лет и она стала работать телефонисткой в компании, торгующей по почтовым заказам. Не прошло и нескольких месяцев, как Гедвига влюбилась во владельца компании – австрийца Генриха Бека, который был старше ее на девять лет. После окончания войны, с которой Бек вернулся с несколькими медалями, пара решила пожениться. Надо сказать, что эта идея не вызвала энтузиазма ни в ее семье, ни в его: она была протестанткой, он – евреем, ее корни терялись на Одере, его – в Галиции. Несмотря на сравнительное безразличие самого Генриха к вопросам религии, его родителям удалось настоять на том, чтобы Гедвига приняла иудаизм, и после этого в 1920 году пара наконец поженилась. После двух умерших в младенчестве сыновей в 1923 году Гедвига родила двойню: Герхарда и Марго.
Герхард и МаргоЖизнь семейства Бек причудливо сочетала еврейские и христианские элементы: дети ходили с матерью Гедвиги в церковь на Рождество и при этом отмечали еврейскую Пасху. Скепсис семьи Керчмар по отношению к еврейству сменился искренним интересом. В 1936-м на бар-мицве Герхарда муж одной из сестер матери, протестант, читал отрывок из Торы и все остальные члены ее семьи присутствовали и сидели, как положено: мужчины – с одной стороны, женщины – с другой. Подобная религиозная толерантность сама по себе примечательна, тем более в 1936 году. А вот еврейская семья Генриха приехать из Вены не смогла из-за финансовых трудностей. 31 января 1933 года Адольф Гитлер стал рейхсканцлером Германии, и с весны того же года нацизм начал проникать в школы. Герхард, до тех пор пользовавшийся в своей школе популярностью, стал изгоем. В 1934 году ему пришлось перейти в еврейскую гимназию, а в 1936-м прекратить обучение. У родителей не было денег. К концу 30-х годов Бек-старший окончательно разорился, осенью 1940-го он уже служил чернорабочим на железной дороге.
В марте 1938-го мир Беков рухнул: немецкие войска заняли Австрию, чьи граждане превратились в граждан Третьего Рейха. Для Беков это означало, что они стали "просто евреями", и им пришлось переехать в Шойненфиртель, квартал бедных восточноевропейских евреев. Именно там они и встретили 9 ноября 1938 года, вошедшее в историю как Хрустальная ночь. Для их родственников-христиан девятое ноября послужило сигналом: тетки стали приносить продукты и сигареты, приглашать Беков к себе, выдавать деньги на карманные расходы Герхарду и т.д. Тем не менее, для некоторых кузин Герхарда нацизм оказался притягательным: он обещал новую Германию, и они хотели участвовать в ее создании.
Гад и МирьямВ начале 1940 года Герхард стал участником гахшары, своего рода молодежного лагеря, созданного сионистским движением «Ге-халуц» для трудовой и физической подготовки молодежи к переселению в Палестину. Нельзя сказать, чтобы выбор в пользу сионизма был осознанным: одновременно с участием в сионистской деятельности Герхард ходил в синагогу и посещал еврейские культурные мероприятия, ориентированные на продолжение жизни в Германии. После возвращения в Берлин в конце 1940 года он сближается с сионистской молодежью и предпочитает теперь называться своим еврейским именем – Гад. В это же время Бек знакомится со своей первой серьезной любовью: Манфредом Левиным. Здесь стоит задаться резонным вопросом: как к гомосексуальности Бека относились его иудейские и протестантские родственники? Судя по всему, либо индифферентно, либо толерантно. Занятая более важными вещами, а именно – выживанием, семья приняла Герхарда таким, каким он был. Сам Бек писал:
"Все игнорировали то, чем парни занимались друг с другом, отношения же между девушками и парнями воспринимались значительно более серьезно. <...> Если бы у Манфреда появилась еврейская подружка, его родители бы обязательно вмешались. Но их совершенно не волновали его шалости со мной".
1 сентября 1941 года ношение желтой звезды с надписью Jude стало обязательным для всех евреев старше шести лет. В конце сентября на восток отправился первый поезд, за которым последовало множество других. 26 октября 1941-го перед евреями закрылись последние пути легальной эмиграции. Мнения евреев Германии разделились: одни считали святой обязанностью членов «Ге-халуца» сопровождать евреев, куда бы их путь ни лежал; другие – что члены «Ге-халуца» должны помочь евреям избежать депортации. Дискуссия вспыхнула с новой силой в августе 1942 года, когда в Берлин пришло письмо Натана Швальба из швейцарского отделения «Ге-халуца»: так в Берлине впервые узнали о лагерях уничтожения.
Как известно, в лагеря уничтожения среди прочих категорий жертв попадали и гомосексуалы. На все территории, находившиеся под непосредственным управлением Третьего Рейха, включая оккупированную часть Франции, распространялся 175-й параграф УК Германии, считающий гомосексуальные отношения между мужчинами уголовным преступлением. Гомосексуалов отправляли в концлагеря или в тюрьмы, откуда – в целях уменьшения количества заключенных – часть переводили в лагеря. Подобная судьба угрожала в 1943-м Жану Жене – ему удалось избежать перевода в концентрационный лагерь благодаря заступничеству влиятельных друзей. В Голландии распространенной мерой была кастрация.
Таблица обозначений заключенных в лагеряхПо существующим оценкам, в Третьем Рейхе по обвинению в гомосексуальных связях были арестованы около ста тысяч мужчин. Примерно половина из них были осуждены и заключены в тюрьмы, 10-15 тысяч – депортированы в концлагеря, преимущественно в Германии и Австрии, 6-9 тысяч там и погибли. Смертность среди заключенных-гомосексуалов составляла примерно 60% (для сравнения: у политических заключенных – 14%): их использовали в самых тяжелых работах, над ними проводились медицинские эксперименты, в том числе – по излечению гомосексуальности путем гормонотерапии, и т.д. Если заключенные-евреи носили желтую шестиконечную звезду, то значком гомосексуалов был розовый треугольник; евреи-гомосексуалы обозначались шестиконечной звездой из желтого и розового треугольников.
Берлинский "Розовый треугольник" - мемориальная доска в память о гомосексуалистах-жертвах фашизмаДальше, с 60–70-х годов, началась борьба за увековечивание памяти гомосексуалов–жертв фашизма. Поскольку уголовное наказание за гомосексуальные связи (или, по крайней мере, гомосексуальные связи с несовершеннолетними, причем совершеннолетие в этом случае наступало позже, чем в случае гетеросексуального совращения) в европейских странах еще никто не отменял и общество было настроено зачастую враждебно, эта борьба нескоро дала результаты. В 1976 году французские геи в первый раз возложили венок памяти у мемориала жертвам депортаций – венок был уничтожен властями, так как осквернял память миллионов жертв. В 1985-м в Безансоне гей-активисты попытались возложить венки, однако это вызвало протест бывших узников лагерей, утверждавших, что гомосексуалов "следовало истребить". Немецкие гомосексуалы, прошедшие через концлагеря, не получили статуса "жертвы фашизма" и соответствующих компенсаций, пенсий и льгот. Лишь в 80-х годах имели место единовременные выплаты гомосексуалам, и только в 2000 году Парламент Германии официально признал страдания гомосексуалов в годы фашизма.Удивительное везение: Герхарда Бека за гомосексуальность так и не преследовали – только за еврейство. Его не выдал ни один любовник, ни один родственник или знакомый. Уже попав в гестапо, он успешно отвергал все обвинения.
* * *
В конце 1942 года получили повестку на депортацию Левины. Однажды вечером Гад зашел к ним в гости и не застал Манфреда, арестованного утром того же дня. Бек переоделся в фому гитлерюгенда, и ему удалось вывести Манфреда из здания пересыльной тюрьмы, – по иронии судьбы, это была еврейская гимназия, в которой сам Гад некогда учился.
"Вот деньги. Езжай к моему дядьке в Телтов, как мы договаривались. Я приеду, как только смогу".
Он взял двадцать марок и посмотрел на меня. "Гад, я не могу уйти с тобой. Я нужен моей семье. Если я брошу их сейчас, то никогда не смогу быть свободным". Ни улыбки, ни печали. Решение было принято. Мы даже не попрощались – он развернулся и пошел назад.
В эти секунды я вырос.
Бек больше никогда не видел Манфреда, который был депортирован в Освенцим и убит там, и, несмотря на обилие других увлечений разной степени серьезности, так никогда и не смог забыть его.
27 февраля 1943-го была проведена операция, в результате которой Берлин стал judenrein – свободным от евреев. На Беков это не распространялось: с точки зрения расовых законов их мать Гедвига осталась арийкой, а ее дети получили во многом спасший их статус "полукровок". Тем не менее сестре Гада Марго лишь чудом удалось избежать депортации. В этот же день Гад Бек с друзьями организовывает подпольную сионистскую группу «Хуг Халуци». Одним из ее членов стал шестнадцатилетний Хейнц (Цви) Абрахамсон, с которым Бека позднее связали романтические отношения. В октябре 1943-го Абрахамсон был арестован, однако через несколько месяцев ему удалось бежать. Через тетку Абрахамсона Гаду удалось договориться о встрече с Цви: 27 января 1944 года он должен был приехать последним автобусом.Последний автобус пришел, из него вышли четверо. Цви среди них не было. Я почти отчаялся – что произошло? что делать? Люди начали расходиться, и мне не оставалось ничего другого, как тоже уйти. У входа в один из домов стоял вышедший из автобуса старик. Уродливый старик в длинном зимнем пальто и шляпе. Я уже прошел мимо него, когда неожиданно понял: это был Цви! Я его не узнал – его передние зубы были выбиты. Я навсегда запомнил эту тень у входа...
В феврале 1944 года одному из руководителей «Хуг Халуци» Ицхаку Шверсенцу удалось бежать в Швейцарию. Именно его имеет в виду Натан Швальб в отправленном с посыльным письме (март 1944):
Постарайтесь, как и И. поговорить с Хацалой [спасение]. Свяжите с ней всех сестер и братьев согласно Решиме [список; зд. список, переданный Шверсенцем Швальбу, а тем – швейцарской полиции – "список беженцев, имеющих право пересечения границы"]. Помогите всем, вне зависимости от их отношения [т.е. от того, "полные" это евреи или "полукровки"] и передавай приветы от Йеции (избавление). <...> Анохи [я] повторяет, что меа элеф [сто тысяч марок] – для Брехи [бегство] согласно Решиме [списку] и Эзры Нистар [помощи скрывавшимся].
Упомянутое выше меа элеф и другие суммы хранились у сестры жены одного из еврейских активистов. Она была вдовой мэра Потсдама, известной нацисткой, - и тем не менее, ради сестры, бывшей замужем за евреем, она прятала деньги.
Весной 1944 года родители Гада опасно поссорились с соседкой. Начиная с Пасхи соседка стала бросать в окно Беков экскременты. Однажды мать Гада не выдержала и ударила соседку молочным бидоном – та упала без сознания. Движимые чувством вины, родители Бека сдались в полицию – соседка даже не подала жалобу. Мать осталась в заключении в Берлине, отца сослали в Заксенхаузен. Но стараниями друзей и знакомых произошло чудо – отца выпустили через три с половиной месяца. О том, что он пережил в Заксенхаузене, отец не говорил никогда. Так или иначе, на следующий день после освобождения Генрих Бек явился на службу, представив – для объяснения своего отсутствия – свидетельство об освобождении, и вскоре самолично добился освобождения жены.
Сам Гад в это время постоянно перемещался, пользуясь разветвленной сетью друзей, родственников, любовников, знакомых. В отличие от многих других находившихся на подпольном положении евреев, Гад не скрывался, все время был на виду, но нигде не задерживался дольше, чем на несколько дней. В сентябре 1944-го он организовал побег заключенных из тюрьмы гестапо, осенью того же года – попытался переправить в Швейцарию сестру Марго (Мириам). Попытка провалилась, но Мириам удалось вернуться в Берлин невредимой. Помимо этого, велась "рутинная работа" - подготовка фальшивых документов, дубликатов продуктовых карточек.
К концу войны деньги стали стремительно обесцениваться, и подпольщики решили вложить их в драгоценности. На покупке драгоценностей они и погорели – за этим следили агенты. В начале марта 1945 года Гад Бек, Цви Абрахамсон и другие члены "Хуг Халуци" были арестованы, а еще через два дня попали в гестапо. Гада допрашивал печально знаменитый гестаповец Эрих Мёллер, старый знакомый Бека. За пятнадцать лет до этого отец Бека поставлял сигареты в табачную лавку Мёллера и дети – Гад и Мирьям, тогда еще Герхард и Марго – всегда получали леденцы, по два за пфенниг.
Заключение Бека закончилось 24 апреля 1945 года. Освобождавший его и Цви красноармеец неожиданно достал бумажку из кармана и прочитал по слогам: Из до эйнер вос хейст Гад Бек? Есть ли здесь кто-нибудь по имени Гад Бек?
Я устало поднял руку. Он посмотрел на нас и торжественно произнес: Бридер ир зайт фрай! Братья, вы – свободны!
По окончании войны двадцатидвухлетний Бек стал первым "представителем по делам евреев" в Берлине. Однако вскоре у него возникли сомнения насчет того, насколько корректно советские войска относились к выжившим евреям. Вместе с друзьями он отправился в поездку по разрушенной Германии, из Берлина в Мюнхен, и вместе с Бен Гурионом занимался организацией все еще нелегальной эмиграции евреев в Палестину. В 1947 году он и сам отбыл в Палестину, а вслед за ним – его сестра Мириам, родители и Цви. После провозглашения Государства Израиль и Войны за независимость для Бека наступает спокойный период жизни с Цви, в окружении семьи и друзей. Бек работал в Тель-Авиве в организации "Мальбен", занимавшейся интеграцией иммигрантов. В 1960-х Бек помогает создать немецко-израильскую студенческую организацию, выступает со множеством лекций как в Германии, так и в Израиле. В 1974 году он возглавляет работу с молодежью в еврейской общине Вены, в 1976-м знакомится с Юлиусом Лауфером, с которым вместе и по сей день. С 1978 года Бек живет в Берлине.