А он мне присылает СМС: «Котлеток». Это он моего блога начитался, конечно, как я там писала, что котлетки жарю, вся из себя в кашемире от Paul Smith. Вот скажи мне, ну что это с нашими мужиками – вроде и гиперсексуальный, и аттрактивный, и еще фиг знает какой, а все равно просит котлеток. У меня, конечно, либидо тут же ниже плинтуса упало. Ну а что с ним сделаешь – я же все-таки еврейская мама.
Прусь домой в одиннадцать ночи, после пяти встреч с клиентами, устала, как лошадь, и думаю: вот сейчас приду домой, там коту горшок мыть, на почту отвечать, заказы какие-то несделанные валяются. Куда мне еще котлетки жарить? И все же захожу, покупаю фарш двух видов, травок всяких, орех мускатный, все по полной программе.
Причем у меня такой катарсис там был, ровно на полпути к кассе. Смотрю в свою тележку и вижу – там батон лежит. Ты же понимаешь, первый импульс какой – опять сорвалась, черт меня дери, опять на углеводы потянуло. А мне диетолог тот швейцарский строго-настрого запретил углеводы, у меня же какая-то хитрая комбинация диет, в общем, кое-что по списку, конечно, можно, но я это у него буквально на коленях вымаливала.
Представляешь, говорю ему: «Ну а суши-то как? Без них же и вовсе жизни нет!» Он покривился так и разрешил, но, говорит, раз в неделю, не больше.
И тут стою я в этом пафосном супермаркете, с нарезным батоном в тележке, и вспомнила, как меня в первом классе посылали в булочную. У нас на Сухаревке, там и бублики были, и сухари ванильные, и эти, такие, помнишь, из слоеного теста пирожные, типа как конусы, а внутри крем.
Так вот, мне бабушка всегда давала деньги с расчетом, чтобы мне на пирожное хватило. А я его съем, но рука все равно тянется батон общипать. Прихожу домой, бабушка увидит эту горбушку обгрызенную, вздохнет, и отрежет мне кусок. Ну и я с ним на тахту – Жюль Верна читать.
Вот так и ели, ну и борщ с мозговой костью и чесноком, а потом котлеты с пюре – бабушка после эвакуации, мне кажется, все никак не могла наесться. Нет, не говорила она, конечно, ничего, просто подкладывала мне на тарелку побольше. Мы ж не словами это все выражаем, а рыбой фаршированной, бульоном с гренками и мацебрай, - с утра, на завтрак.
А тот диетолог мне говорит: «Опишите, как вас кормили в детстве». Нет, про мацебрай я ему рассказывать не стала, он бы не перенес такого. Да и потом, мацебрай – это уж как-то совсем личное, вот ты поймешь, а он бы не понял.
Ну что я ему расскажу – как бабушка с утра перед Песахом уезжала "на горку" с авосечкой этой своей, из какого-то старого плаща сшитой? А потом привезет мацы, с утра наломает ее, замочит в воде, отожмет, зальет взбитыми яйцами, и на сковородку.
Пасхальную посуду она на антресолях держала, в каком-то ужасном фибровом чемодане, с которым эвакуировалась еще. Тяжелая такая сковорода, чугунная, черная, я все время боялась, что она мне на ногу упадет.
Так вот, туда можно еще лука положить и обжарить с двух сторон. А можно сладкую, сахаром посыпать, с корицей, я такую больше всего любила. И так каждый день, и даже после Песаха – у нас маца никогда не переводилась.
Хотела ему сказать: «Меня любили едой, а теперь я сама вот только так и умею любить», но это уже к аналитику, скорее.
И ведь не тронула тот батон в супермаркете, вот ни полкрошечки, не поверишь. Дрессированная стала, аж самой тошно.Ну а на следующий день у меня молдаване обои переклеивают, и педикюрша заодно приходит. И вот она мне рисует френч на ногтях, тут же молдаване копошатся, кот бегает по стенам – обычный мой цирк ежедневный. И тут меня переклинило – котлетки же!
Два раза фарш взбивала, батон в Эвиане вымачивала – это для куриных, для него. Себе просто говяжьи пожарила, без изысков, у меня же вечная проблема – в суши-барах все жрут креветки с осьминогами, а я – лосося с авокадо. И не сказать, заметь, чтобы я очень любила авокадо.
Суши я ему уже привозила до этого. Нет, конечно, не сама делала, это ж профанация полная получится, если самой.
Ну вот, пожарила полное блюдо, а потом думаю – а куда же я все это упакую? Пошла купила пленки пищевой, хотя больше использовать ее не буду – вряд ли я кому-то еще что-то возить соберусь.
Приезжаю на французский, преподаватель мне говорит: «А что это у вас из сумки так вкусно пахнет?»
«Котлетки приятелю везу», - а сама думаю – из-за этих треклятых котлеток пришлось брать большую сумку, а я так ее ненавижу. Все пять рабочих дней с ней таскаюсь, дайте мне хоть в субботу походить c Луи Вуиттоном моим, зачем я его покупала?
С Вуиттоном вообще потеха вышла. Не то чтобы я его сильно хотела, ты же знаешь, как в этом городе с брендами: заходишь в метро - полвагона с Вуиттоном, полвагона с Гуччи, и при этом все из Бибирева едут. А тут прихожу как-то на Спасоглинищевский, такая вся скромная из себя, ну ты знаешь, как я в синагогу хожу – юбочка MaxMara, свитерочек Guess, брильянтики маленькие, и вижу наших сефардских сестер, на шпильках, в джинсах в обтяжку и с Вуиттонами наперевес.
И не поверишь, на следующий же день пошла в Столешников и купила этого чертового Вуиттона, пусть знают, что мы тоже не лыком шиты, не хуже них одеваемся. Только вот с тех пор я его только пару раз выгуливала, все как-то недосуг. Но на Рош-а-Шана обязательно с ним приду, а то лежит в шкафу бедный, скучает.
И вот приезжаю туда вечером, меня уже ждут, распаковываю эти чертовы котлетки, подогреваю, садимся ужинать, он сидит напротив меня и улыбается. И так мне стало приятно, не поверишь, черт с ним, с мамочкиным паттерном, наверное, никогда уже из него не вылезу, да и ладно. И пусть аналитик мой что хочет, то и говорит. Главное, что ему понравилось. Я же говорю, можно хоть весь Третьяковский проезд скупить, но еврейская женщина останется еврейской женщиной. Котлеток накрутила, привезла, поел он – и счастлива.
Да, наверное, ты права. Это любовь, не иначе как.
Куриные для него:
500 гр. куриных грудок
2-3 куска нарезного батона без корки, очень свежего
1 ст. ложка белой панировки (батон натереть на терке)
1 яйцо
2 ст. ложки растительного масла
соль, свежемолотый черный перец
Филе пропустить через мясорубку. Получившийся фарш взбить в блендере, добавить соль и перец, и опять взбить. Смешать фарш с размоченным в воде и отжатым хлебом. Сформировать котлеты. Обмакнуть во взбитое яйцо, обвалять в белой панировке. Разогреть масло на сковородке и жарить по 5 минут с каждой стороны, до румяной корочки.
Говяжьи для нее:
500 гр. говяжьего фарша
1 нарезной батон, очень свежий
1 луковица
2 зубчика чеснока
1 ст. ложка белой панировки (батон натереть на терке)
2 яйца
1 ст. ложка свежего тимьяна
2 ст. ложки растительного масла
соль, свежемолотый черный перец
С батона срезать корку. Половину отложить для панировки, вторую замочить в воде. Отжать и пропустить через мясорубку вместе с фаршем. Лук, чеснок и тимьян мелко нарезать и обжаривать 2 минуты в растительном масле. Смешать с фаршем и еще раз пропустить через мясорубку (или взбить в блендере). Добавить в фарш яйца, соль и перец, тщательно перемешать. Сформировать котлеты и обвалять в белой панировке. Жарить на разогретом масле по 4 минуты с каждой стороны. Уменьшить огонь, потом сделать его еще меньше, и жарить 10 минут под крышкой.
Еще поесть:
Рыба
В поисках идеального рецепта
Кулинарная викторина