Ну а коли не сработает наш метод и никто из вас ничего толкового не породит, все вы, трутни, отправитесь загорать на лесоповал, без права на обжалование, и камень свой бесполезный сами утопите в Ядовитом океане. Зачем сильному государству и здоровому обществу стимулятор альтернативного таланта? Альтернативный талант разрушителен, сами понимаете, господа хорошие…

Вы изволите глумиться над собственными измышлениями, г-н прокурор. И не вам – в присутствии двух человек с университетским медицинским образованием – рассуждать о полноценности существа, полученного в результате столь нетривиального научного эксперимента. Я, как уже говорил, заботился об улучшении человеческой породы. Впрочем, впоследствии я пересмотрел свои взгляды. Зачем создавать «высших», зачем создавать даже гениев, если любая баба может родить такого гения когда угодно.

Потом украли Царское Село. Там нет больше улан, – хотя может и раньше не было, сроду, говорят, не было – только гусары. Украли и Коктебель, Максов Коктебель – по утрам нежно-солнечный, ночами – влажный, пахучий. Всеми ими любимый Коктебель. Подменили его красной Ялтой, где можно вести только суровую трудовую жизнь, бессмысленную жизнь. А теперь вот украли его вчерашний хлеб, который он положил под голову.

Давным-давно, когда сумрачно было на поверхности земли,
когда сколопендра была семиглавой
и царили Пернатый змей, Койот и Ворон, в лесу царили они.
В те времена.

Жили тут люди одни, муж с женой, значит, и долго-долго пытались зачать ребенка, но не имели удачи. Когда уж совсем отчаялись, отправились к реббе, и тот это… обещал им, что скоро будет у них ребенок, сын. И вскоре родилось чадо, только… это вот… не сын, а девочка. Рыжая девочка. Красивая такая, маленькая, но очень красивая.

Список подозреваемых открывал молодой спортсмен привлекательной наружности, содомит и самоубийца. За ним следовали два цирюльника-поляка, один из них, впрочем, польский жид. Был и еще один польский жид – то ли сапожник, то ли мясник по прозвищу Кожаный фартук. Был русский шулер и мошенник, выдающий себя за военного хирурга, и наконец, дюжина женоубийц, моряк из Австралии и какой-то поклонник черной магии. Ну и сброд, право, – не находите, Батлер?

Могу ли не вспоминать те милые чаепития с божественным сливочным печеньем и малиновыми вафлями, которые я так обожала. Он их приносил и приносил – «к чаю». Респектабельная скука профессорского дома, от которой весело даже удавиться. И его горячее, настойчивое колено под столом.

Впрочем, весьма возможно, что всего этого вовсе нет и не было: вон, в столицах, в Вене, Берлине да Питербурхе, а также в славном граде Лемберге в истории про чертей давно уж не верят и полагают их детскими сказками, разве что смеху достойными.

- Ладно, милый, – прошептала лилита, нежно накручивая на пальчик хосидов черный пейс, – твоя взяла. Да только никакое я не Мировое Зло, я так, мелочь никчемная, всего-то и гожусь на то, чтобы верных мужей, до смерти уставшших от своих сварливых и зловредных жен, с пути истинного сбивать.

Одним роскошным летним вечером, когда опустилась на Добрые Шмальцы долгожданная прохлада и густой аромат черешен, слив, яблонь и груш выманил из недр небесных первую субботнюю звезду, заскрипели на улицах местечка сапоги – то хосиды шли к своему цадику – вкусить от трапезы, усладить воздух и растопить сердце Всевышнего своим заливистым пением да выслушать очередную майсу.